Заблуждение: Вы думаете, что в случае катастрофы вы будете метаться в панике.
Истина: Скорее всего, вы станете вялым, как овощ, и будете апатично делать вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит.
Что бы вы сделали, если бы узнали, что к вашему дому движется разрушительный торнадо диаметром в милю? Позвонили бы родным и близким? Поставили бы стул на веранде и любовались бушующей стихией? Залезли бы в ванну и накрылись матрасом?
Вне зависимости от того, что с вами происходит, если вы анализируете нечто, происходящее с вами впервые, вы рассматриваете это событие как нормальное для вас и только затем начинаете сравнивать новую информацию с уже имеющимися знаниями и опытом. Из-за этого вы склонны воспринимать даже самые удивительные и сверхъестественные происшествия как нечто обыденное и повседневное.
В 1999 году на протяжении трех дней целый ряд торнадо пронесся по штату Оклахома, сметая все на своем пути. Один из этих торнадо впоследствии получил название Бридж Крик-Мур F5 [Bridge Creek-Moore F5]. F5 в его названии обозначает мощность разрушений по Улучшенной шкале Фудзиты, имеющей диапазон значений от F1 до F5. Максимального значения достигает менее 1 процента торнадо. При значении «4» торнадо поднимает в воздух не только легковушки, но и целые дома. Чтобы получить «5» по Улучшенной шкале Фудзиты, скорость ветра в торнадо должна превышать 200 миль/час. Скорость ветра Бридж Крик-Мур составила 320 миль/час. Местные жители были предупреждены о грядущей катастрофе за 13 минут, однако многие люди и палец о палец не ударили ради спасения своей жизни. Они даже не пытались убежать. Они тупо слонялись туда-сюда в наивной надежде, что огромный торнадо просто обойдет их домишко стороной. В конце концов, 8 000 домов было уничтожено, а 36 людей погибло. Конечно, не будь предупреждения, погибло бы значительно больше людей: например, в 1925 году из-за торнадо подобной разрушительной силы погибло 695 человек. Ну ладно, с учетом, что предупреждение все же было, почему же некоторые люди не предприняли ни малейшей попытки спасти свою жизнь и перебраться в убежище?
Охотники за торнадо и метеорологи хорошо знают об этой общечеловеческой тенденции тупить перед лицом опасности. Их рассказы всегда об одном и том же. Метеорологи и члены спасательных бригад знают, что в экстремальной ситуации странное спокойствие крепко окутывает людей, как мама свою детку, ватным одеялом. В психологии такой феномен носит название «искажение нормальности». Службы экстренного реагирования называют его «обратная паника». При расчетах прогнозных значений смертности для различных критических ситуаций, от крушения корабля до эвакуации стадиона, обязательно учитывают эту нерациональную склонность забывать о самосохранении в экстренной ситуации. В фильмах-катастрофах показывают все наоборот. На самом деле, при получении предупреждения о надвигающейся катастрофе, вы не побежите немедленно эвакуироваться, захватив кота и паспорт и нелепо размахивая руками.
Охотник за торнадо Марк Свенволд [Mark Svenvold] написал книгу «Большая погода» (Big Weather), в которой описал, насколько заразительным может быть искажение нормальности. Он вспоминает, как люди часто пытались убедить его успокоиться и не пытаться убежать от судьбы. Он рассказывает, что даже в случае официального предупреждения люди полагали, что это торнадо — это не их проблема. Кто-то даже пытался пристыдить его и заставить его отказаться от своих слов про торнадо, лишь бы не возмутить их одеяльное спокойствие. Всем очень не нравилось, что Свенволд мешал им делать вид, что все нормально.
Искажение нормальности возникает в вашем разуме всегда, независимо от масштаба катастрофы: и если вы резко оказались на волоске от смерти, и если вы готовились к грядущему событию заранее и были предупреждены.
Представьте себе, что вы на борту Боинга 747, который начинает снижаться после долгого перелета. Скрывая вздох облегчения, вы следите за тем, как он приближается к аэропорту, и слышите, как шасси касаются полосы. Вы отпускаете ручки кресла, двигатели затихают. Четыреста людей начинают суетиться, готовясь на выход. Самолет медленно подъезжает к терминалу. Вы вспоминаете всякие приятные моменты перелета, огромный салон самолета, несколько незначительных воздушных ям и дружелюбный персонал. Вы уже собираете свои пожитки и готовитесь расстегнуть ремень безопасности. Вы выглядываете в окно, силясь разглядеть знакомые очертания в тумане. Вдруг безо всякого предупреждения ваше тело накрывает волна жара и давления. Ужасный взрыв разрывает ваши органы, разнося их по всему салону. От адского шума, напоминающего звук столкновения двух поездов в туннеле прямо под вашим подбородком, лопаются барабанные перепонки. Взрыв заполняет все пространство вокруг вас, повсюду пляшут языки пламени, над головой, под ногами, везде. После них остается лишь голое пространство. Клочки ваших волос превращаются в пепел. Кроме треска сгорающей обивки кресел ничего больше не слышно.
Продолжаем. Вы еще живы, но по-прежнему на этом самолете. Крыши у него уже нет, и вы можете увидеть небо у себя над головой. Столбы огня становятся все больше. В фюзеляже есть дыры, ведущие на свободу. Что же вы будете делать?
Вы, наверняка, сейчас думаете, что вы как минимум подорветесь со своего места с криком «Сваливаем отсюда, пацаны!», ну или будете плакать, свернувшись калачиком. Как утверждает статистика, ни хрена подобного. Скорее всего, вы сделаете кое-что очень странное.
В 1977 году над Тенерифе, Канарские острова, ошибка диспетчеров привела к тому, что два огромных пассажирских Боинга 747 столкнулись на летном поле.
Самолет авиакомпании «Pan Am», с 496 пассажирами на борту, выруливал по полосе к стоянке в непроглядном тумане, а то время как рейс авиакомпании «KLM», с 248 пассажирами на борту, запросил разрешения на взлет на той же взлетно-посадочной полосе. Туман был настолько густой, что пилоты KLM не могли увидеть другой самолет, причем с диспетчерской вышки не было видно ни одного из самолетов. Пилоты неверно поняли диспетчера и решили, что разрешение на взлет получено. Они стали набирать скорость. Диспетчеры пытались предупредить их, но помехи радиосвязи искажали их сообщения. Главный пилот KLM увидел второй самолет, когда уже было слишком поздно. Он отчаянно задрал нос самолета вверх, царапая хвостом полосу, однако взлететь ему не удалось. Один самолет врезался в другой на скорости 160 миль в час.
От удара с KLM самолет Pan Am отшвырнуло на 500 футов, после чего он взорвался из-за возгорания топлива. Взрыв был настолько мощный, что потушить пламя удалось только на следующий день. Все, кто были на борту, погибли.
Когда команды спасателей выехали на полосу, они не бросились на спасение выживших на борту Pan Am. Вместо этого они устремились к горящим обломкам KLM. Целых двадцать минут в полном хаосе пожарные и спасатели думали, что им нужно справиться только с одной катастрофой.
Про самолет «Пан Ам» никто не подумал. Его двигатели все еще работали на полную мощность, так как в момент столкновения пилоты пытались развернуть самолет, но теперь проводка была повреждена и выключить двигатели было невозможно. От столкновения половину крыши самолета сорвало, а пассажиров засыпало обломками. По салону быстро распространялось пламя, все обволакивал дым. Чтобы выжить, действовать надо было быстро. Надо было расстегнуть ремни безопасности, вылезти на неповрежденное крыло через обломки и спрыгнуть с высоты десять метров. Вполне реальный план спасения, однако далеко не все сделали хотя бы попытку спастись. Некоторые люди подскочили, выбрались сами, помогли выбраться своим знакомым и другим людям и выбрались из самолета. Большинство же людей оставалось на своих местах в замешательстве. Вскоре взорвался основной топливный бак, и все, кто находился на борту, погибли — за исключением 60 людей, успевших выбраться из самолета.
Как пишет Аманда Рипли [Amanda Ripley] в своей книге «Невероятно» (Unthinkable), последующее расследование показало, что на спасение у выживших была только одна минута, до того как взорвался топливный бак. За эту минуту еще несколько десятков людей успело бы спастись с горящего самолета, но они не смогли ничего предпринять, не смогли избавиться от овладевшего ими паралича.
Почему люди тормозят именно тогда, когда счет идет на секунды?
Психолог Дэниэл Джонсон [Daniel Johnson] тщательно исследовал данный загадочный феномен. Он разговаривал с выжившими после столкновения на Тенерифе и в других катастрофах, например, пожар небоскреба и крушение корабля, чтобы лучше понять, почему некоторые люди спасаются бегством, а некоторые — нет.
Два пассажира самолета Pan Am, Пол и Флой Хек [Paul and Floy Heck], рассказали Джонсону, что, когда они метались в поисках выхода, их попутчики сидели совершенно без движения, и, более того, десятки людей не предпринимали даже попытки встать, когда Пол и Флой проносились мимо них.
В первые секунды после крушения, сразу после того, как сорвало крышу самолета, Пол Хек посмотрел на свою жену Флой. Она сидела без движения, застыв на месте и не понимая, что происходит. Он крикнул ей идти за ним. Они расстегнули ремни безопасности, взялись за руки, и он вывел её из самолета до того, как дым заволок все пространство. Позже Флой поняла, что могла бы спасти людей, сидевших в ступоре, если бы тоже крикнула им идти вместе с ней, но она и сама была в неадеквате, просто шла за своим мужем. Несколько лет позже, Флой рассказала в интервью «Орандж Кантри Реджистер» (Orange Country Register), что помнит, как перед тем, как выпрыгнуть из самолета, она обернулась и увидела свою подружку, та сидела на своем месте, положив ладони на колени, с совершенно стеклянными глазами. Она погибла при пожаре.
Во многих опасных ситуациях, например, при крушении корабля или пожаре, перестрелке или торнадо, всегда есть вероятность, что вас настолько захлестнет эмоциями от предстоящей катастрофы или избытка противоречивой информации, что вы вообще ничего не станете предпринимать. Просто застынете, как истукан, на своем месте, и всё. Может быть, вы даже ляжете на пол. Если никто вас не спасет, вы умрете.
Джон Лич [John Leach], психолог Университета Ланкастера, тоже занимался изучением замирания в состоянии стресса. Согласно его исследованиям, около 75% людей не способны рационально мыслить во время катастрофы или неминуемой опасности. С другой стороны, почти по 15% людей, находящихся на краях кривой нормального распределения, либо впадают в неконтролируемую панику, либо начинают соображать необычно ясно и четко.
Если верить Джонсону и Личу, то получается, что выжившие — это люди, которые готовятся к худшему и заранее прогоняют в голове план действий в критической ситуации. Они собирают информацию, строят укрытие или сваливают нафиг. Они заранее смотрят, где находятся выходы, и прикидывают, что будут делать. Во время бедствий эти люди не тратят драгоценное время на раздумывание, так как уже подумали заранее, и просто следуют намеченному плану.
Во время критической ситуации искажение нормальности заставляет вас делать вид, что все прекрасно и ничего не меняется и никогда не изменится. Люди, способные преодолеть эту инерцию мысли, начинают действовать, в то время как остальные впервые начинают обдумывать происходящее и в результате погибают из-за своего бездействия.
Как выяснил Джонсон, мозг обязательно должен совершить определенную последовательность действий: восприятие, осознавание, понимание, принятие решения, воплощение решения и — только затем — действие. Нет никакого способа проскочить хоть один шаг, но если попрактиковаться, можно сделать каждый из них проще, таким образом, обработка всей последовательности не будет отнимать столько ресурса и занимать столько времени.
Джонсон сравнивает это с игрой на музыкальном инструменте. Например, если вы совершенно не в курсе, как взять аккорд С на гитаре, то этот процесс займет у вас много времени: вначале подумать, где какая струна, потом неловко зажать нужные, нервно ляпнуть по струнам и услышать ужасный звук. Через несколько минут практики у вас будет получаться быстрее, а задумываться над процессом вы будете значительно меньше, да и звучание будет куда лучше.
Поясню еще раз: искажение нормальности не заключается в замирании при признаках опасности, как кролик перед змеей. Замирание, как раз-таки, нормальное инстинктивное поведение всех живых существ, людей, в том числе. Прекратить движение и надеяться на лучшее — это фобическая брадикардия, совершенно подсознательный акт. Еще иногда такой феномен называют притворная смерть или тоническая неподвижность. Например, газели при виде хищника (которые, как известно, реагируют на движение) замирают, сливаясь с окружающей средой благодаря своей окраске и не давая хищнику выследить их. Некоторые животные притворяются мертвыми, что получило название танатоз.
В 2005 году исследователи Университета Рио де Жанейро умудрились довести до фобической брадикардии участников исследования, просто показывая им фото раненых людей. Биение сердец участников замедлялось, а мышцы сразу же напрягались. Именно это происходит с каждым из вас в случае опасности, но это не проявление искажения нормальности.
Большая часть ваших действий направлена на то, чтобы снизить уровень тревоги. Вы понимаете, что ваша жизнь не подвергается опасности, когда вокруг все знакомое, безопасное и предсказуемое. Искажение нормальности заключается в убеждении самого себя, что ничего плохого не происходит, и уровень вашей тревоги остается прежним. Искажение нормальности — это такое психическое состояние, когда вы пытаетесь сделать все нормальным за счет того, что думаете, что все нормально.
Когда у вас случается это состояние, вы не в состоянии понять, что происходящая катастрофа происходит именно с вами, как будто бы у вас есть какие-то контраргументы. В случае катастрофы первое, что вы почувствуете — это сильнейшее желание оказаться в безопасности. Когда до вас дойдет, что это невозможно, вы впадете в транс, представляя себя в безопасном месте.
Люди, пережившие 9/11, рассказывают, что помнят, как собирали свои вещи, покидая офис. Они одевали пальто, звонили домой. Они выключали ноутбуки и болтали с окружающими. Они даже не бежали, все чинно ходили по коридорам, никаких криков и паники. Не было ни малейшей нужды кого-либо успокаивать, потому что никто не волновался. Совершая обыденные действия, они подсознательно наделись, что и мир вернется в свое обычное состояние.
Чтобы снизить тревогу в ситуации надвигающейся катастрофы, первым делом, вы держитесь за то, что знаете наверняка. Затем вы начинаете пытать окружающих — коллег, друзей, родных — вопросами в поиске информации. Приклеиваетесь к радио и телевизору. Кучкуетесь с другими людьми, чтобы решить, что делать дальше. Наверняка, тем же самым были заняты люди, пока к их домам приближался Бридж Крик-Мур F5. Все ваши привычные способы жить и реагировать на происходящее резко становятся бесполезны. Вы замираете не потому, что вы находитесь в панике, а потому что нормальность исчезает.
Момент, в который вы замираете, Рипли назвал «рефлекторным недоверием». Пока ваш мозг судорожно пытается собрать информацию, больше всего на свете вам хочется, чтобы кто-нибудь пришел и сказал вам, что все это происходит не по-настоящему. Вы всё ждете и ждете, пока не становится слишком поздно.
Искажение нормальности продолжает держать вас до тех пор, пока корабль не начинает тонуть или здание не начинает крениться. Вы останетесь безмятежны, пока торнадо не унесет вашу машину или не уронит на вас линию электропередач. Но пока вокруг есть люди, слоняющиеся в ожидании информации, вы будете слоняться вместе с ними.
Люди, чья работа так или иначе связана с эвакуацией, например, служба чрезвычайного реагирования, архитекторы, персонал стадионов, компании туристической отрасли, хорошо знакомы с искажением нормальности, и обязательно пишут о нем в руководствах и профессиональной литературе. В 1985 году в «Международном журнале по массовым чрезвычайным ситуациям и стихийным бедствиям» (International Journal of Mass Emergencies and Disasters) социологи Университета Токио, Шунджи Миками и Кен Ичи Икеда, описали стадии, через которые проходит человек при попадании в чрезвычайную ситуацию.
В начале, как утверждают они, вы склонны рассматривать ситуацию как знакомую и, соответственно, сильно недооценивать её опасность. Механизм искажения нормальности запускается именно тогда, когда счет идет на секунды. Далее разворачивается предсказуемая цепочка действий. Сперва вы будете искать информацию у тех, кому доверяете, затем у всех, кто окажется поблизости. После этого вы попытаетесь связаться со своими родными, если это возможно, и только потом вы начнете эвакуацию или поиск убежища. Вы не двинетесь с места, не выполнив полный цикл. По словам Миками и Икеда, если вы не понимаете серьезность ситуации и никогда не слышали о том, как себя вести в подобных случаях, вы, скорее всего, будете бездействовать. Более того, если вы начнете сравнивать происходящее с чем-то знакомым, то вы подсознательно будете стремиться убедить себя, что все, что происходит, абсолютно нормально, а приближающаяся угроза не так уж и страшна, и тогда ваше бездействие затянется навечно. Искажение нормальности во всей своей красе.
В качестве примера исследователи привели наводнение, случившиеся в Нагасаки в 1982 году. Там каждый год случался паводок, к чему жители уже привыкли, и им и в голову не приходило, что затянувшийся ливень может привести к чему-то большему. Наконец, они заметили, что вода прибывает выше и быстрее, чем обычно. В 16:55 правительство официально объявило о наводнении. Тем не менее, не всех это убедило, многим было важно понять, насколько сильно это наводнение отличается от обычного паводка, что привело к тому, что к девяти вечера было эвакуировано только 13% населения. В результате наводнения погибло 265 человек.
Я помню, как я пошел в магазин за продуктами в преддверии урагана Катрина в Миссисипи. Я был просто шокирован количество людей, у которых по тележке одиноко катались пара буханок хлеба и несколько банок газировки. Я до сих пор помню, как на кассе они с раздражением косились на гору моих запасов: бутылки с водой и консервы. Я сказал им: «Извините, мне кажется, это тот случай, когда лучше перестраховаться». Знаете, что они мне ответили? «Не думаю, что это ТАК серьезно». Иногда я вспоминаю их и думаю, что они делали две недели, пока не было электричества, а по дорогам было невозможно проехать.
Искажение нормальности — это склонность, от которой невозможно избавиться. Каждодневная жизнь кажется вам такой обычной и прозаичной только потому, что вы настроены её такой воспринимать. Иначе вы бы не справились с перегрузкой информацией. Вспомните, как вы въезжали в новую квартиру или дом, покупали машину или телефон. Вначале вы обращали внимание на все подряд, часами ковырялись в настройках или двигали туда-сюда мебель. Через некоторое время, вы пообвыкли и успокоились. К некоторым деталям вы вообще настолько привыкаете, что пока вам не ткнут в них пальцем, вы про них и не вспомните. Вы приспосабливаетесь к своему окружению таким образом, чтобы замечать только то, что выбивается из привычного уклада. В противном случае, жизнь напоминала бы белый шум.
Однако иногда привычка создания статичного фона для выделения изменений подводит вас. Иногда вы воспринимаете развивающуюся ситуацию как статичную, а опасную — как нормальную. Ураган и наводнение могут оказаться слишком большими, медленными и абстрактными происшествиями, чтобы вы вздрогнули от испуга. Вы действительно не способны их заметить. Миками, Икеда и прочие специалисты предлагают вам только одно решение: повторять все действия тех, кто может помочь и кто знает про опасность заранее. При наличии достаточного количества предупреждений и инструкций формируется новая нормальность и вы легко переходите к действиям.
Искажение нормальности влияет на наше отношение и к куда более масштабным событиям. Изменение климата, пик добычи нефти, повсеместное ожирение, обвал биржи — вот вам прекрасные примеры больших и сложных событий, в которых люди теряются и ничего не делают, потому что невозможно даже себе представить, насколько сильно изменится жизнь, окажись все худшие предположения правдой. Постоянная шумиха и истерия, подогреваемая СМИ по любому поводу: конец света, свиной грипп, атипичная пневмония и все такое — только усиливают искажение нормальности. Когда столько раз слышишь «Волк!», тяжело ориентироваться, что из этой информации является предупреждением о реальной опасности. Первое инстинктивное действие — это разобраться, насколько сильно ситуация отклонилась от нормы, и действовать только после того, как проблема достигнет масштаба, когда игнорировать её уже невозможно. Разумеется, чаще всего это слишком поздно.