Английский философ Томас Гоббс плотно поселил в наших головах мысль о том, что наши предки были жалкими, одинокими и подлыми людишками.
Хотя прошло уже три с половиной столетия и Гоббс до сих пор уважаем за свои действительно умные труды, но все-таки по-настоящему он прославился «благодаря» своему изречению, в котором он описал жизнь доисторического человека как «одинокую, бедную, жестокую и короткую».
На сегодняшний день очень немногие ученые поддерживают идею «жестокой и короткой» жизни. Несмотря на то, что образ тревожного, тупого, жестокого и одинокого пещерного человека плотно прижился в поп-культуре, доказательств, что все обстояло именно так, на самом деле, маловато.
Теперь нам известно, что человеческие существа всегда были очень социальными созданиями, именно социальность всегда являлась отличительной чертой нашего биологического вида. Мы также знаем, что люди вели кочевой образ жизни, передвигаясь туда-сюда группами от 50 до 150 особей. Так что, наверняка, они были достаточно спокойными, мирными и вполне себе социальными, а не нервными, жестокими и грубыми.
На основе буйного пещерного человека от Гоббса позднее выросла одна из пресловутых «смен парадигмы» — это иногда происходит в науке, когда все переворачивается с ног на голову на несколько десятилетий (если в это вовлечена церковь — то и веков), пока мы не оказываемся, наконец, на почти той же странице истории. Хороший пример такой смены парадигмы — Коперник с его дикой идеей о том, что Земля не является центром Вселенной.
В качестве занимательного побочного эффекта от открытия, что современная человеческая жизнь похожа на доисторическую, обнаружилось, что люди не были моногамны. Очевидно, что взрослые особи не образовывали постоянные пары, как рассказывают нам в учебниках. Они не ограничивали себя обязательствами иметь детей только от одного партнера, в отличие от того, как делает большинство людей (или пытается делать, или думает, что должно делать) сейчас.
Наши ближайшие родственники, шимпанзе и бонобо, занимаются промискуитетом, если судить их по нынешним стандартам человеческого общества. Психолог-эволюционист и писатель Кристофер Райан [Christopher Ryan] пишет в своей книге «Секс на заре человечества«[Sex At Dawn]:
Если вы проведете немного времени с приматами, наиболее близкими родственниками современного человека, то вы заметите, что самки шимпанзе спариваются десятки раз в день со всеми или с большинством желающих самцов, а неистовые бонобо занимаются групповым сексом, что снимает напряжение особей в группе и поддерживает сложную систему взаимоотношений.
Райан приводит целую гору доказательств, после которых очень сложно найти хоть одну убедительную причину, которая объяснила бы, что биологически мы нацелены на моногамию. Эта идея просто теряет смысл. Из всех приматов только гиббон демонстрирует моногамное поведение. Гиббоны крайне асоциальные существа, живущие маленькими нуклеарными семьями, вдали от остальных семей гиббонов, на огромных территориях. Они редко занимаются сексом и, судя по всему, не получают от этого никакого удовольствия.
Абсолютно все группировки в мире антропологии, включая враждующие между собой по многим иным вопросам, развенчали тоскливое представление Гоббса о наших предках. Нам известно, что они, скорее всего, не жили в высоко конкурентной, движимой страхом окружающей среде и имели значительно больше свободного времени, чем мы с вами.
А еще нам известно, что они много занимались сексом. Вероятно, больше, чем вы. Уж точно они не были такими ханжами и моралистами, как средневековые люди с их поясами верности, религиозными догмами и стыдливым отношением к сексу.
Почему мы так много занимались сексом?
Ну, во-первых, до сих пор занимаемся. Просто комплексов у нас стало значительно больше. Думаю, никого не удивишь фактом, что основным мотивом при этом не является продолжение рода. Мы делаем это, потому что секс приносит нам физическое и эмоциональное удовольствие. А точнее, он позволяет нам разделить нечто сверхинтимное с другим человеком. При том мы достаточно очевидно не собираемся зачать ребенка.
Вспомните все ваши сексуальные приключения и посчитайте, сколько раз вы занимались сексом с единственной целью зачать ребенка? Преобладающее большинство людей использует средства контрацепции. Мы пытаемся контролировать рождение детей, при этом оставаясь сильно заинтересованными в сексе, так что уж точно секс для людей преследует какие-то иные цели.
Целью секса является сближение двух людей, укрепление социальных связей. Наш большой мозг и относительно слабое тело (бабуин весом 80 фунтов может разорвать на клочки человека весом 200 фунтов) не помогали людям выживать сотни тысяч лет подряд, причина успешного существования нашего вида — крепкие межличностные связи.
Какие ещё существа так долго и сильно горюют, потеряв родственника или партнера? Какие другие виды тратят по десять-двадцать лет на то, чтобы вырастить здоровую самостоятельную взрослую особь? Кто ещё полностью теряет самоконтроль, глядя в глаза любимого?
Никакое иное существо не строит такие сильные взаимосвязи, как люди. А секс, особенно лицом к лицу, укрепляет интимные связи ещё сильнее. Мы отбрасываем все свои претензии. Мы одновременно обнажаем наши тела и наши души перед другим человеком.
До «моего» и «твоего»
Представьте себе, что вы всю жизнь живете в социальной группе из ста человек. Очень быстро вы узнаете каждого, история ваших отношений насчитывает десятки лет. Инакомыслящие и проблемные члены группы быстро исключаются — или сбегают сами. Группа не терпит ни жадин, ни собственников.
Человеку никогда не удавалось выживать в одиночку. Даже сейчас главный страх людей — быть брошенным, забытым, отверженным, потому что тысячи лет это означало только смерть. В цивилизованном мире всегда есть новая работа и новый круг общения, отвержение больше не означает непременную смерть, однако на эмоциональном уровне по-прежнему представляет собой трудно переживаемый опыт для большинства из нас.
Самое интересное, что при этом не было бы вечного противостояния «моего» и «твоего». Такое до сих пор наблюдается в сохранившихся племенах охотников и собирателей, где прятание или накопление любых вещей считается позорным пятном для всей общины.
Поскольку идея собственности считается неприемлемой и вообще непонятной, то идея эксклюзивности сексуального партнера точно так же абсурдна и оскорбительна, как запасание продуктов. Очевидно, что интересоваться многими людьми для человеческих существ абсолютно нормально и здорово, и наши предки особо не заморачивались выдумыванием причин для ограничения своих сексуальных амбиций одним партнером.
Если самка имеет отношения с несколькими самцами, то самец не может знать, является ли он биологическим отцом её детей. Раньше не было тестов на ДНК, кроме того, все были очень похожи, и, соответственно, таких очевидных подсказок, помогающих в определении отцовства, как цвет волос или глаз, не было.
Вдумайтесь-ка в это на секундочку: скорее всего, большую часть времени существования людей для мужчины было совершенно нормально не знать, какие дети являются его детьми.
Для выживания группы в целом это шло только на пользу. Во-первых, это значит, что самцы не убивали детей от других самцов (как делают некоторые другие виды). Но что более важно, это значит, что каждая взрослая особь чувствовала ответственность за каждого ребенка общины. Женщины кормили грудью детей других женщин, а мужчины не нуждались в выяснении, от него эти дети или ещё от кого. Все дети были одинаково уязвимы, одинаково нуждались в любви, защите и еде, и — поскольку выживание группы зависело от выживания детей — не имело значения, кто их растил. Неопределенное отцовство [Paternal uncertainty], как называют этот феномен биологи, поддерживает тесные взаимоотношения в группах охотников-собирателей и делает выживание группы более вероятным, в отличие от сообществ, разделенных на нуклеарные семьи, которые заботятся преимущественно о «своих».
Так вот, результатом сексуальной культуры, которая теперь называется «промискуитет», является превращение социальной группы в одну огромную семью, в которой отсутствуют отчуждение, собственничество, конкуренция, развитые в нашем современном обществе.
Почему все изменилось
Социальные нормы постоянно меняются прямо на наших глазах. Большинство людей уже не закатывает глаза при виде межрасовой пары. Президент США официально разрешил однополые браки. Гостиницы больше не запрещают двум людям противоположных полов, не являющихся супругами, снимать один номер. То, что считается «нормальным», меняется, и достаточно стремительно.
Моногамия по-прежнему является принятым по умолчанию способом поведения людей. Конечно, Библия и прочие религиозные тексты не позволяют никаких отклонений по этому вопросу. Но люди появились раньше, чем религиозные догмы.
Около десяти тысяч лет назад люди обнаружили способ удерживаться на одном месте. Вместо того чтобы блуждать по всей земле в поисках еды, они научились выращивать её самостоятельно на одном и том же месте из года в год. Это открытие коренным образом изменило жизненный уклад людей.
Впервые со времен существования вида люди могли жить в одном и том же месте. Появилась возможность хранить и накапливать еду. Убежища стали постоянными. Популяция резко разрослась, и люди стали жить ближе друг к другу. Была изобретена валюта. Появились социальные институты: церковь, закон, армия.
Впервые появилась возможность накапливать ценные вещи. У одного человека их могло оказаться в разы больше, чем у кого-то другого. Никогда до этого не случалось такого, чтобы один человек был значительно могущественнее другого, потому что у кочевников было ровно столько вещей, сколько они могли унести, а когда их ресурсы заканчивались, то они искали новые пастбища. В хранении излишка не было смысла.
Но теперь люди поняли, что копить можно до бесконечности, и чем больше накопишь, тем безопаснее будешь себя чувствовать в дальнейшем. В итоге никто не был доволен имевшимся у него количеством ресурсов — все хотели иметь ещё. Не забудьте, что население при этом стремительно росло, и вскоре жестокая конкуренция за ресурсы стала новой нормой.
Это изменило социальную динамику между людьми по всем аспектам. Человеческое существование переместилось из общества изобилия в общество дефицита. Баланс силы и власти был сильно нарушен, хотя раньше само такое понятие не могло возникнуть, и такая ситуация продолжается последние десять тысяч лет.
Какое же это имеет отношение к сексу?
Самое значительное изменение, вызванное развитием сельского хозяйства, заключается в том, что люди стали привязаны к определенным участкам земли. Впервые появилось и быстро стало неотъемлемой частью культуры такое понятие, как «собственность». Теперь, чтобы выжить, человек уже больше не стремился примкнуть к сплоченной автономной группе, ему приходилось тщательно оберегать свое право работать на каком-либо участке земли, невзирая на интересы других, которые тоже могли претендовать на этот же участок. Человек стал частью большой безликой экономической системы. От этого зависела его жизнь.
Как и сегодня, когда умирал землевладелец, на его землю находилось немало претендентов, и вставал вопрос, кто получит юридическое право на владение землей. Самым простым решением было передать земли детям умершего землевладельца по наследству.
Вот тут-то впервые со времен появления человека мужчине пришлось знать, кто является его ребенком. Во времена, когда ещё не было никаких средств контрацепции и тестов на отцовство, у мужчины был только один способ:
Он должен быть на 100 процентов уверен, что его женщина никогда не спала ни с кем, кроме него.
Так мужчины стали контролировать свои земли, контролируя женскую сексуальность. Эта новая «норма», созданная под влиянием экономических факторов, до сих пор является основной моделью нашего поведения: сексуальная моногамия. Для обеспечения своей экономической безопасности мужчины выбирали девственниц, не оставляя, таким образом, ни единого шанса на даже малейший намек на немоногамные отношения. Многочисленные социальные контракты, например, религиозные догмы и культурные верования, возносили верность как главную благодетель, а женщин унижали, били камнями и того хуже даже за выражение желания пойти в постель с другим мужчиной.
Так началась эпоха сексуального неравенства и подавления, к которой мы, к сожалению, уже привыкли. Даже в прогрессивных обществах женщины, желающие иметь много сексуальных партнеров, считаются шлюхами, причем, считаются обоими полами. Мужчины такому отношению не подвергаются.
Веками люди (причем, образованные) спорили на такую тему: могут ли женщины получать удовольствие от секса. Ученые пришли к консенсусу, что сексуальное желание доступно только мужчинам, а единственная вещь, которую хотят женщины, — это дети, и смысл брака именно в этом.
Так что, моногамия, похоже, представляет собой культурный феномен, появившийся одновременно с экономикой. Это не отрицает того, что люди могут хотеть моногамных отношений, однако, глядя на статистику разводов, поневоле возникает вопрос: не путают ли люди (по крайней мере, с биологической точки зрения) круглое с синим.
Всем известен факт, что в Северной Америке браки заканчиваются разводом чаще, чем смертью, и большинство браков подразумевает сексуальную верность. Кроме того, распространены браки без секса, однако об этом реже говорят вслух.
Мы до сих пор не можем отойти от устаревших, довлеющих культурных норм, которые говорят нам, что мы не можем иметь много сексуальных партнеров, хотеть людей того же пола, иметь детей вне брака, заниматься групповым сексом (если мы не кретины и не хиппи), не можем иметь двух партнеров одновременно (если мы не шлюхи) и не иметь детей вообще (если мы не самовлюбленные эгоисты).
Слава богу, проведенные после войны знаменитые исследования Кинси [Kinsey] открыли миру глаза на то, что все и так знали, но боялись сказать вслух: все это делают, просто никто не признается. Люди занимаются оральным сексом, анальным сексом, внебрачным сексом, групповым сексом, сексом с игрушками, сексом со своими собственными руками и пальцами, сексом с людьми своего пола, сексом с переодеванием, садомазохистическим сексом, и — иногда — вообще не занимаются сексом.
Разнообразие и количество сексуальных предпочтений и способов, на самом деле, бесконечно огромно, но публике все предъявляют один и тот же фасад: скромные богоугодные моногамные отношения.
Что такое «нормально»
В день своего рождения мы открываем глаза и начинаем строить мир, который нам кажется «нормальным». Он создается с нуля, шаг за шагом, и то, как он будет выглядеть, зависит от того, где и когда мы появляемся на свет. То, что мы называем «все так делают», может оказаться чем-то, что делают несколько веков, или несколько лет, или даже только в нашем районе.
Мы склонны проецировать наши «нормы» вперед и назад во времени и на миллионы жизней других людей, обвиняя при этом многих людей. Ирония заключается в том, что эти относительно недавние нормы и социальные правила (в том числе, моногамию) мы воспринимаем как «традиции», а любое отклонение от них — предательством своего естества. Девяносто девять процентов жизни человечества произошло до того, как появился этот «традиционный» способ.
Я понимаю, что многие люди, читающие эту статью, не понимают, к чему я клоню или почему я придираюсь к моногамии, но я знаю, что многие люди сейчас согласно кивают. Должно быть какое-то объяснение, почему так, черт побери, тяжело заставить себя жить в соответствии с «традициями». Традиции культуры человека могут разительно отличаться от его биологического и эмоционального склада.
У меня были отношения, когда мне приходилось не озвучивать вслух факт, что я могу находить других женщин привлекательными. Каким-то странным образом это признание обижало и задевало моего партнера, признание правды. Этот факт до сих пор остается одним из самых основных и очевидных фактов о человеческой сексуальности: за свою жизнь мы испытываем влечение больше, чем к одному человеку. И до сих пор почему-то нормальным считается скрывать этот факт от человека, которого мы, вроде как, любим больше всех.
Подумайте, сколько раз и сколько людей страдало от сердечной и душевной боли только потому, что они не могли принять эту простую реальность. Если это нормально, то это, может быть, достаточное основание чтобы не быть нормальным.
В отличие от МакРейни, у автора этого блога нет списка источников после статьи, поэтому правдивость ставится под сомнение, но все равно статья классная — прим. переводчиков.